Ричард Адамс - Обитатели холмов [издание 2011 г.]
— Вперед! — крикнул Шишак. — Заходи сзади! Эти птицы сами трусы! Только слабым и страшны.
Но ворона уже удирала; медленно, тяжело взмахивая крыльями, она полетела над самой землей. Кроликам хорошо было видно, как она долетела до нижнего края поля и исчезла над лесом за речкой. В тишине раздалось тихое похрустывание — корова, не переставая жевать, подошла к ним ближе.
Шишак поспешил к Плошке, бормоча себе под нос непристойную песенку гвардейцев ауслы:
Хей-хей, и эмблерский Храйр,
М'сайон уле храка вайр[7].
— Пошли, Хлао-ру, — сказал он. — Да не прячь ты голову. Ну и денек сегодня!
Шишак двинулся к вершине, и следом Плошка, стараясь не отставать от спасителя. Орех вспомнил, как Пятик говорил, будто у малыша неладно с лапой. И теперь, глядя на неловкую, ковыляющую походку Плошки, подумал, что тот, наверное, и впрямь поранился. Время от времени Плошка пробовал наступать на правую переднюю лапу, но тотчас снова ее поджимал и ковылял на трех.
«Как только найдем безопасное место, нужно ее как следует осмотреть, — подумал Орех. — Бедняга, так он далеко не уйдет».
Алтейка уже выбежал на вершину и что есть духу понесся к фасолевому полю. Орех пролез сквозь изгородь, перепрыгнул полоску межи и сел под бобовым кустиком, в сумрачном междурядье, между длинными грядками, смыкавшимися далеко внизу. Земля здесь была мягкая, рыхлая, кое-где сквозь нее пробивались ростки сорняков, которые часто встречаются на любом возделанном поле. И здесь в зеленом сумраке под листиками фасоли приютились полевая горчица, дымянка, очный цвет и ромашка. Легкий ветер шевелил стебли, в нежной зелени играли солнечные пятна, и «зайчики», отскакивая, бежали по коричневой земле, по белым камешкам и сорнякам. Но в этом непрестанном движении не чувствовалось никакой угрозы — это двигался лес, и кроличье ухо ловило лишь один-единственный звук — мягкий и непрерывный шорох листьев. Далеко в междурядье Орех заметил спину Алтейки и тоже понесся в глубь зеленого поля.
Немного погодя кролики собрались в небольшой ложбинке. Вокруг стояли ровные ряды фасоли, скрыв от врага под своей сенью и кроликов, и кроличий запах. Даже в норе вряд ли может быть безопасней. Плохо только, что еды на фасолевом поле мало — несколько травок да одуванчики.
— Здесь можно спать хоть целый день, — сказал Орех. — Но, по-моему, пусть лучше кто-нибудь все же останется сторожить. Если вы согласны, я подежурю первый, а заодно займусь твоей лапой, Хлао-ру. Кажется, с ней что-то не так.
Плошка, лежавший на левом боку и часто и тяжело дышавший, перекатился через спину и, снизу вверх, подал Ореху лапу. Тот внимательно осмотрел густую грубую шерстку (на лапах у кроликов нет подушечек) и почти сразу нашел то, что и ожидал: в шерсти торчал круглый обломившийся шип терновника. Он вошел глубоко, и ранка немного — кровоточила.
— Ну и занозища у тебя, — сказал Орех. — Ничего удивительного, что ты еле бегаешь. Придется вынимать.
Вынуть колючку оказалось не так просто: лапа наболела, и Плошка вздрагивал, дергался даже тогда, когда Орех прикасался к ней языком. Ореху пришлось набраться терпения, и наконец, после долгих попыток, ему удалось ухватить обломок зубами. Шип вышел сразу целиком, и из ранки потекла кровь. Он был такой длинный и толстый, что Плющ, оказавшийся радом, даже разбудил Алтейку, чтобы и тот посмотрел.
— Силы небесные, Плошка! — воскликнул Алтейка, обнюхав колючку, которую бросили на гальку. — Тебе надо было побольше таких набрать — ты тогда еще одну доску куда-нибудь приколотил бы, чтобы снова Пятика напугать. Кабы знать, ты мог бы и глаз лендри выколоть.
— Залижи ранку, Хлао, — велел Орех. — Лижи, пока не полегчает, а потом — спать.
10
Дорога и пустошь
Робкий рассказал, что они… совершили трудный путь, но чем дальше шли, тем более встречали опасностей, так что они решили вернуться к себе.
Дж. Баньян. Путешествие пилигрима в Небесную странуЧерез некоторое время Орех разбудил Алтейку. Потом выкопал себе в земле неглубокую ямку и уснул. Одна вахта сменяла другую. Люди давно утратили чувство, которое подсказывает кроликам, сколько прошло времени. Все живые существа, у которых нет ни часов, ни книг, добывают знания о времени и погоде естественным образом; и, судя по их поразительным путешествиям и возвращениям домой, они умеют даже определять направление. Перемену в погоде и влажности почвы, положение теней и солнечных зайчиков, наклон стеблей, направление, силу воздушных потоков, стелющихся над землей, — все замечает кролик-сторож. Солнце начинало клониться к западу, когда Орех проснулся и увидел Желудя, который, устроившись между двух белесых камней, нюхал воздух. Недалеко на земле растянулся Плошка. По животу его полз черно-желтый жучок — жучок остановился, шевельнул короткими загнутыми усиками и пополз дальше. Орех напрягся от страха. Он знал этих жучков, которые, найдя тела мертвых животных, поселяются в них и откладывают яйца. Под тельцем маленького животного, вроде землеройки или птенца, они выкапывают ямку, откладывают яйца прямо на трупике и засыпают его землей. Неужели Плошка умер во сне?! Орех быстро выпрямился. Желудь вздрогнул и повернулся, а жучок — стоило проснувшемуся Плошке шевельнуться — сполз на камешки и заковылял прочь.
— Как дела? — спросил Орех.
Плошка поставил лапу на землю. И наступил.
— Лучше намного, — сказал он. — Кажется, теперь я смогу бегать, как все. И меня ведь не бросят, не бросят?
Орех потерся носом у Плошки за ухом.
— Никто никого не собирается бросать, — заявил он. — Если тебе надо еще задержаться, я тоже останусь. Но будь поосторожней с колючками, Хлао-ру, нам еще далеко идти.
А в следующую минуту все кролики подскочили от страха. Совсем рядом над полем раздался выстрел. Подняли крик чибисы. Эхо выстрела прокатилось волной, будто галька в коробке, из лесу за речкой послышалось хлопанье крыльев лесных голубей в кронах деревьев. А кролики уже неслись в разные стороны по бобовому полю. Страх гнал их в норы, но вот нор-то здесь как раз и не было.
На краю поля Орех остановился. Он огляделся и никого не увидел. Дрожа, ждал он следующего выстрела, но было тихо. Потом Орех услышал, как земля загудела от твердой поступи человека, спускавшегося с холма к реке, откуда сегодня утром пришли кролики. В ту же секунду появился Серебряный, продиравшийся сквозь посадки совсем рядом.
— Надеюсь, он стрелял по вороне. Как ты думаешь? — спросил Серебряный.
